«Все силовики подвержены коррупции»

В Москве арестованы офицеры ФСБ, боровшиеся с коррупцией во ФСИН, — майор Сергей Никитюк и капитан Константин Струков. Оказалось, что антикоррупционеры сами замешаны в незаконных сделках.

---

 

По версии следствия, в 2016 года молодые люди (Струкову и Никитюку примерно по 30 лет) обманом захватили 50% активов компании, владевшей строительным рынком в Москве. Рынок подлежал сносу, и столичные власти предложили владельцам компенсацию 90 млн рублей. Никитюк и Струков могли бы получить 45 млн рублей из этой суммы, если бы не прежний владелец компании — он заявил об обмане в правоохранительные органы, и Следственный комитет России (СК РФ) возбудил против контрразведчиков уголовное дело о мошенничестве в особо крупном размере — 2,3 млн рублей, столько стоит 50% захваченной ими фирмы.

Историю можно было бы назвать банальным мошенничеством, если бы не то обстоятельство, что Струков и Никитюк состояли в элитном подразделении центрального аппарата ФСБ — управлении «М» — и раскрывали коррупционные дела во ФСИН. В частности, именно на основании собранных ими материалов СК РФ вынес бывшему заместителю директора ФСИН России Олегу Коршунову обвинение в растрате бюджетных денег при закупке сахара и ГСМ тюремному ведомству. По их же данным велось следствие против экс-главы ФСИН Александра Реймера, которого в июне 2017 года суд осудил на 8 лет лишения свободы за хищение 3 млрд рублей, выделенных из бюджета на закупку электронных браслетов.

Видимо, насмотревшись на то, как их «подопечные» ворочают миллиардами, Струков и Никитюк, решили и сами попытать счастья на этом поприще.

При этом сослуживцы характеризуют контрразведчиков как скромных и ответственных работников, которые не раз награждались ведомственными наградами и имели благодарности от руководства.

Опрошенные ПРОВЭДом эксперты совершенно не удивлены коррупцией в ФСБ. По их мнению, арестованные офицеры Сергей Никитюк и Константин Струков просто потеряли меру и поплатились за чрезмерный аппетит.

 

Лев Пономарев, исполнительный директор общероссийского движения «За права человека»

Я знаком с Олегом Коршуновым. Мы обсуждали возможность для правозащитников контролировать труд заключенных в колониях. Я знал, что в магазинах, контролируемых ФСИН, завышенные цены, и не удивился его аресту.

Эффективно расследовать коррупцию во ФСИН может только ФСБ. Я плохо отношусь к этой структуре из-за ее участия в политических процессах. Фактически ФСБ контролирует страну, что очень опасно. С другой стороны, ФСБ — наиболее независимое от ФСИН ведомство.

Оппонентов ФСБ в силовых структурах России сегодня нет. Она контролирует и ФСИН, в том числе пыточные зоны. Крупный генерал ФСИН говорил в разговоре со мной: «Мне это (пытки — Прим. ПРОВЭД) не нужно. К нам присылают на «ломку», и контролируют эту «ломку» не сотрудники ФСИН, а сотрудники ФСБ». ФСБ подавила других силовиков на самом высоком уровне: это показывают аресты высокопоставленных руководителей Следственного комитета и департамента экономической безопасности МВД (экс-руководителя ГСУ СКР Александра Дрыманова, экс-главы ГУЭБиПК МВД Дениса Сугробова и других — Прим. ПРОВЭД). Тем не менее межведомственная борьба продолжается.

Все силовики подвержены коррупции. Мы знаем случаи, когда сотрудники ФСБ рейдерски отжимали бизнес, например, в Краснодарском крае (арест начальника службы экономической безопасности Дениса Мельникова и других чинов краевого ФСБ, обвиняемых в вымогательстве — Прим. ПРОВЭД). Вполне возможно, что Никитюк и Струков рейдерски захватывали бизнес, одновременно разоблачая коррупцию в ФСИН. Видимо, каким-то партнерам-оппонентам в силовых структурах удалось это доказать.

Мне кажется неправдоподобным предположение, что ФСИН мстит этим конкретным следователям. С другой стороны, руководитель ФСИН Геннадий Корниенко, до этого руководивший фельдъегерской связью, — сам эфэсбэшник. Он загадочная фигура. Вы почти не найдете его публичных выступлений. Возможно, он имел какое-то отношение к арестам. Однако более вероятно, что арест Никитюка и Струкова — результат внутреннего расследования ФСБ. Одно управление может пожирать другое, но коррупция есть везде.

 

Леонид Агафонов, бывший член Общественной наблюдательной комиссии при ФСИН, руководитель правозащитного проекта «Женщина, тюрьма, общество»

ФСИН никогда не могла влиять на ФСБ. Кураторы этого расследования однозначно были из службы собственной безопасности ФСБ. Следственный комитет мог давать какие-то указания, но оперативную разработку сотрудников ФСБ не могло вести МВД.

Молодые капитаны и майоры ФСБ, конечно, хотят жить так же хорошо, как генералы. Они видят, что их товарищи могут взять участок земли за копейки и продать за 25 миллионов или получить в подарок квартиру. В Москве особенно много соблазнов.

В Самаре два полковника ФСБ (Сергей Гудованый и Павел Чермашенцев, арестованы 12 апреля 2018 года, пойманные с поличным при получении взятки 1,5 млн рублей — Прим. ПРОВЭД) свободно брали откаты, так как не видели над собой контроля. Везение, что вышестоящий орган ими заинтересовался, да и то, только потому что они начали жадничать.

В бизнесе есть понятие: «назвать нужную цифру». Когда дают взятку чиновнику, важно предложить не слишком мало (тогда тебя сдадут) и не слишком много (тогда испугаются). Думаю, арестованные офицеры ФСБ потеряли контроль над суммами, которые берут, ведь, чем больше берешь, тем больше хочется. Сомневаюсь, что кто-то в ФСБ будет подставлять собственных сотрудников, просто чтобы показать, что идет борьба с коррупцией.

Бюджет России все меньше, а коррупционные аппетиты все больше. Если периодически кого-то не «отстреливать», кормовая база уменьшится. Сегодня начали сажать даже генералов Федеральной службы охраны, что трудно было представить раньше. Это предупреждающий «отстрел», чтобы люди знали «свою» цифру.

 

Андрей Макаркин, кандидат юридических наук, адвокат, бывший сотрудник МВД

Во всей бюрократической системе госслужащие сбиваются в группы, главная задача которых — обеспечить выживание своего клана. Когда вся система поражена коррупцией, невозможно, чтобы отдельно взятый орган (ФСБ) был абсолютно чист. При этом нельзя исключать, что эти офицеры могли стать жертвой межклановых разборок и реально не виноваты.

Схемы вымогательства бывают разные. Иногда силовики сами приходят к предпринимателю, предъявляя удостоверения, а иногда присылают аффилированных лиц, намекающих, поднимая палец вверх, что их послали непростые люди. Тот, к кому приходят, как правило, понимает, с кем связался. У крупных предпринимателей высокий уровень посвящения в закрытую информационную среду. Они понимают, кому это может быть интересно и на каких условиях. Видимо, в данной ситуации у предпринимателя нашлись более влиятельные контакты в конкурирующем силовом клане. И это позволило «слить» этих двух следователей. Однако речь не идет о зачистке всего клана, к которому они принадлежали. Заниматься этим вдвоем в условиях нынешней, довольно связанной и структурированной системы коррупции, они, конечно, не могли.

То, что сегодня преподносится как борьба с коррупцией, является, с одной стороны, демонстрацией государственной активности населению, а с другой — закошмариванием элит и правоохранительных органов, чтобы укрепить их преданность. Сотрудники силовых структур боятся, что завтра прийти могут и за ними. Это изощряет систему коррупционных отношений. Они становятся тоньше и лучше камуфлируются. Однако реальных причин коррупции это не уничтожает. Сотрудник ФСБ может не брать взяток, но, если он не будет участвовать в «общих делах», у него появятся проблемы.

 

Фото: 24segodnya.ru